В 1931 году сотрудничество СССР с Германией уже не было
столь широким, как ещё два-три года назад, однако ещё весьма активно
продолжалось во многих областях науки, техники и промышленного
производства. Сотрудничали страны и в военной области. Поэтому советское
руководство и представители госбезопасности не усмотрели ничего
предосудительного в поступившем от немецкого воздухоплавателя Эккенера
приглашении ряду советских учёных принять участие в воздушной
арктической экспедиции.
Знаменитый немецкий воздухоплаватель и конструктор
дирижаблей, которым прочили тогда огромное будущее, доктор Гуго Эккенер
(1868–1954) 25 июня 1931 года прибыл на огромном дирижабле «Граф
Цеппелин» в Ленинград. Северная столица России встречала его и ещё
сорока двух немецких исследователей с оркестрами и большим
воодушевлением. О предстоящей экспедиции много писали в газетах и вещали
по радио.
Эккенер предполагал отправиться из
Ленинграда над льдами Баренцева моря к Земле Франца-Иосифа, оттуда к
Северной Земле, потом пролететь над полуостровом Таймыр и озером Таймыр,
взять курс на Новую Землю, а оттуда возвратиться в Берлин. Советское
руководство дало разрешение на полёты над территорией СССР. В те годы
там лежала абсолютно безлюдная, лишённая не только какой бы то ни было
промышленности, но даже практически человеческого жилья, дикая
местность. Причём местность труднодоступная даже для авиации и
дирижаблей, а судоходство в северных водах всегда являлось делом сложным
и опасным. Поэтому в СССР полагали, что никаких секретов там никто
узнать не может, а географические карты существуют независимо от полётов
«Графа Цеппелина».
Принять участие в научной
арктической экспедиции немцы пригласили бывшего начальника полярной
экспедиции на ледоколе «Красин», состоявшейся в 1928 году, известного
профессора Р. Л. Самойловича, специалиста по аэрологии профессора П. А.
Молчанова, инженера Ф. Ф. Ассберга и радиста высшей квалификации Э. Т.
Кренкеля. Все они получили «добро» от советских властей на
сотрудничество с немцами в изучении Арктики — руководство страны тоже
имело немалый интерес в сведениях о труднодоступной северной местности,
таящей в своих недрах немало различных богатств.
Перед полётом дирижабль «Граф Цеппелин» довольно основательно
модифицировали в Ленинграде, чтобы подготовить его к работе в условиях
Арктики. С дирижабля сняли часть оборудования, но зато для возможности
его посадки на воду дно гондолы сделали водонепроницаемым и установили
дополнительные поплавки, как на гидросамолётах. Кроме того, добавили
научную аппаратуру и фотоаппараты для перспективной и вертикальной
аэрофотосъёмки и установили дополнительное радионавигационное
оборудование, без которого в то время в арктических условиях просто
нечего было делать.
Наконец, все работы
завершились и «Граф Цеппелин» взял курс через Баренцево море к Земле
Франца-Иосифа, где в бухте Тихой прибытия дирижабля уже ожидал ледокол
«Малыгин» для обмена почтой — тогда это служило самым надёжным способом
связи в бескрайних арктических просторах. Путь от Ленинграда до Земли
Франца-Иосифа занял у дирижабля около полутора суток. В бухте Тихая он
совершил посадку на воду на очень короткое время. Потом вновь поднялся и
продолжил полёт по заранее обусловленному маршруту: на всякий случай
советские власти и органы госбезопасности твёрдо настаивали на жёстком
соблюдении заранее согласованного и проложенного маршрута.
Позднее профессор Самойлович, говорил и писал, что почти за пять суток
полёта на дирижабле «Граф Цеппелин» удалось проделать такую научную
работу и добиться таких результатов, на получение которых в обычных
условиях потребовалось бы проводить экспедиции на ледоколах в течение
нескольких лет.
Внизу, под дирижаблем, лежали
покрытые нетающим снегом совершенно неизученные районы Арктики, и члены
экспедиции непрерывно вели аэрофотосъёмку побережья, аэрологические и
метеорологические наблюдения, делали замеры геомагнитных аномалий, что
очень важно для навигации, изучали закономерности перемещения льдов. На
карту наносились заброшенные в безлюдных просторах ранее совершенно
неизвестные острова. По завершении экспедиции без каких-либо
происшествий дирижабль прибыл в Берлин.
Тогда
существовало «Международное общество по исследованию Арктики». От имени
этой международной организации немцы вскоре опубликовали научный отчёт о
воздушной экспедиции, богато иллюстрировав его множеством фотоснимков. В
стране социализма результаты исследований совместной с немцами научной
экспедиции в Арктику практически не освещались ни в широкой печати, ни в
научных публикациях.
Теперь трудно неопровержимо
доказать, что затеянная Эккенером экспедиция совершенно не являлась
сугубо научной и не была инспирирована немецким Генеральным штабом.
Однако с большой долей вероятности можно предположить, что среди
прибывших в Ленинград из Берлина сорока с лишним членов экипажа
дирижабля «Граф Цеппелин» наверняка находились сугубо военные
специалисты и разведчики, крайне заинтересованные в получении сведений
об арктических территориях СССР. Это подтверждается тем, что германский
Генеральный штаб, военно-морские силы и, в частности, адмирал Карл
Дёниц, в 1939 году назначенный командующим подводным флотом Германии, не
преминули воспользоваться результатами немецко-советской арктической
«научной» экспедиции при разработке планов военных операций на северных
коммуникациях.
Здесь необходимо отдать должное
советской разведке — пусть не во всех подробностях, однако о разработках
Генерального штаба вермахта и военно-морских сил Германии, а также об
источниках их сведений стало известно Центру. Помешать немцам уже не
оставалось никакой возможности, и за «экспедицию» перед чекистами
ответил профессор Самойлович: его репрессировали как шпиона немцев и
«врага народа».
Тем временем адмирал Дёниц
разработал оригинальную, смелую и подробную доктрину действий подводного
флота в северных морях. Надо отметить, что среди высших офицеров
военно-морского флота Германии Карл Дёниц являлся единственным
убеждённым национал-социалистом, верным фюреру до фанатизма и
пользовавшимся его полным доверием: не зря в 1945 году, перед гибелью,
Гитлер назначил своим преемником именно гросс-адмирала Карла Дёница.
Ещё адмирал неутомимо наращивал подводный флот. В 1935 году Германия
имела только одиннадцать небольших подводных лодок, и сторонники
«большого» надводного флота с определённой долей презрения и недоверия
относились к субмаринам. Но упрямый Дёниц видел в них великое будущее и,
как показало время, оказался полностью прав. Он доложил лично Адольфу
Гитлеру о своих доктринах и получил его одобрение и деньги. К началу
Второй мировой Германия имела в строю уже пятьдесят семь прекрасно
вооружённых субмарин, а за годы войны немцы сумели построить тысячу сто
пятьдесят три подводные лодки, потопившие три тысячи судов союзников и
двести боевых кораблей.
По настоянию Дёница
строились специальные подлодки для войны в условиях Арктики и плавания в
северных морях вблизи берега — там есть свои специфические особенности
навигации. Вполне естественно, эти лодки нуждались в специальных
надёжных базах для дозаправки топливом, отдыха экипажей, ремонта ходовой
части и корпуса, а также пополнения боезапаса и обеспечения устойчивой
связи с командованием и обмена почтой. В конце концов, даже при
значительном — более восьми тысяч миль! — радиусе действия немецких
субмарин, они всё равно не могли находиться в плавании бесконечно.
Дёниц выдвинул крайне смелую идею, основанную на результатах «научной»
экспедиции Эккенера-Самойловича в Арктику: создать секретные базы для
немецких подлодок на пустынных островах в устьях рек советской северной
территории. В то время она была практически необитаема и граница
государства там фактически не охранялась — от кого охранять огромные,
покрытые вечным льдом безлюдные пространства, страшно далёкие от других
держав?
Дерзкая идея адмирала стала весьма
актуальной, когда в Мурманск пошли конвои союзников, а перед
гитлеровцами встала задача во что бы то ни стало перерезать эту артерию,
снабжавшую воюющую Россию военной техникой, продовольствием и
стратегическими материалами. Конвои подвергались постоянным воздушным
атакам, их караулили немецкие рейдеры и… прятавшиеся на секретных
арктических базах субмарины, ставившие пытавшихся уничтожить их морских
охотников в тупик. Подводные лодки исчезали, и никто не мог тогда понять
— куда?
Адмиралы Дёниц и Редер полностью
уверились, что секретные базы подлодок не будут обнаружены советской
авиацией и моряками, а от разведки противника их должен надёжно прикрыть
абвер. Строительство необходимых сооружений, — зарытых в лёд или даже в
вечную мерзлоту, — осуществляло ведомство Тодта. В 1942 году Дёниц
перенёс свой штаб в Париж и оттуда руководил работами в Арктике.
Понятно, что одной суперсекретной базой немецкие подводники обойтись не
могли, требовалось несколько таких объектов, которые в случае внезапного
обнаружения и уничтожения одного или нескольких из них могли
дублировать друг друга. Строители доставлялись на место работ на
подводных лодках, как и необходимые для обустройства объектов материалы.
А достаточный опыт стройки в снегах и льдах у немцев уже имелся — в
период Первой мировой войны немецкие, итальянские и австрийские войска
вели войну во льдах в Альпах, строя в ледниках тоннели, бункеры и
прорубая длинные ходы-галереи.
Обнаружение таких
секретных баз подлодок действительно являлось делом очень сложным — в
Третьем рейхе умели надёжно хранить свои сокровенные тайны, а в военный
период советские самолёты над отдалёнными районами Арктики практически
не летали. Горючее было в дефиците, всё шло для фронта и для победы, да и
чего делать самолётам там, где не проходили судоходные трассы и не
стояло никакого жилья?
Скорее всего, советские
органы госбезопасности получили данные о секретных базах немецких
субмарин в Арктике только после победы, при активной работе с
военнопленными, которым уже стало нечего скрывать, или они выяснили всё
об этом неожиданном ходе адмирала Карла Дёница из захваченных секретных
трофейных документов. Однако советские спецслужбы тоже умеют хранить
свои тайны, а наличие немецких баз в нашем северном тылу наносило
престижу госбезопасности страшный, практически непоправимый удар: ещё
бы, проморгать такое у себя под носом! Поэтому официально в
существовании секретных баз не сознавалась ни та ни другая сторона.
В начале 60-х годов XX века на одном из островов в устье Лены местные
жители якобы обнаружили давно заброшенную немецкую секретную базу. Туда
даже собирались направить экспедицию с участием журналистов, однако
начался развал Союза ССР и всем стало не до секретных нацистских баз.
На побережье Карского и Баренцева морей, в окрестностях Тикси и на
Таймыре находят множество железных бочек, оставшихся ещё со времён
американского «ленд-лиза», но среди них нет-нет да и попадаются бочки с
белым распластанным орлом, сжимающим в когтях венок со свастикой —
маркировка нацистского вермахта. Откуда они там взялись? Неужели море
принесло?
Геологи рассказывали, как на побережье
Таймыра, в вечной мерзлоте находили бляхи со свастикой от немецких
морских поясных ремней, «украшенные» свастикой ложки и прочую утварь из
алюминия: он был у немцев очень ходовым металлом. Неужели море тоже
занесло всё это в вечную мерзлоту?
Вполне вероятно, что где-то, в
до сей поры необитаемых районах российской Арктики, спрятаны неизвестные
сокровища рухнувшего в сорок пятом Третьего рейха, доставленные туда
субмаринами адмирала Дёница. Однако вопрос о существовании в Арктике
секретных нацистских военно-морских баз остаётся открытым, а их тайна
так и осталась неразгаданной.
Источник статьи:http://secretworlds.ru/publ/arkticheskie_bazy_nacistov/16-1-0-11173#ixzz2tlNEO2uM |